Как именно благие намерения устилают дорогу к поражению.
Сегодня начинается наш семинар «Директор по развитию» в Санкт-Петербурге. Так вышло, что мы искали подходящий зал для его проведения вплоть до вчерашнего утра, т. к. ранее назначенная площадка нас не устраивала. Еле нашли хорошее место в самый последний момент. И нам вчера, в канун семинара некоторые высказали все, что о нас думают по этому поводу.
Одна женщина сказала, что она все в своей деятельности планирует на два года вперед — как и все в ее городе, подчеркнула она — поэтому она не сможет предоставить нам свое помещение. И проучаствовать в семинаре тоже не сможет, по той же причине, хотя хотела бы, т. к. тема интересная.
У меня возникает риторический вопрос: а зачем же живет подобный человек? Два года не принимать никаких решений, заранее их приняв на два года вперед? Два года не делать никаких открытий?
Мне крайне импонирует подход к работе под названием «скрам», или «аджайл» — «работа без плана», «нащупывание» следующих действий каждый раз заново. Мне кажется это смиренный, христианский, неуверенный в своем знании сократический подход. Он отвечает реальной ситуации, в которой находится человек: мы многого не знаем, мы много не можем предсказать заранее. Если бы мы могли, нам было бы неинтересно жить! А жить-то нам ох как интересно: поднимите руку, кому неинтересно жить!
При этом я вовсе не агитирую за булгаковский пессимизм, за теорию о том, что «Аннушка уже пролила масло»: не верю в предопределенность, слишком уж это было бы просто и удобно. Мне лишь кажется, что в мире есть многовариантность, которая не умещается в прокрустово ложе наших планов. Как сказал великий Роберт Бёрнс, «The best-laid schemes of mice and men go oft awry», или «Лучшие планы мышей и людей часто идут вкривь и вкось».
Лично я за это «вкривь и вкось» и против благих намерений. Лично я в принципе против планирования как такового, против самой идеи о планировании.
Человек, который живет по плану, убивает новое в зародыше — потому что новое, появляясь, по определению идет вразрез с предыдущим планом. Ибо, если оно идет не вразрез, но в русле плана, если оно было предусмотрено в плане — значит оно не является действительно новым, но есть лишь версия старого.
Второй очень важный момент — план снижает ответственность личности. Ведь что такое планирование? Планирование означает, что действует план, а не личность. Личность принимает не то решение, которое считает нужным, а то, которое предписано планом. Меня это категорически не устраивает.
Хочу подчеркнуть: самого главного не запланировать. Невозможно запланировать изобретение колеса — ведь если ты запланировал изобретение колеса, значит ты его изобрел в этот самый момент, в момент планирования.
Если мы хотим создавать и изобретать новое, нам следует не планировать, а «гипотезировать» — выдвигать предположения. Мы в РКГ «Стратегии устойчивого развития» занимаемся с коллегами стратегическим консалтингом уже много лет, и весь наш опыт буквально кричит о следующем: сильная стратегия есть не план, но пучок гипотез — портфель предположений о том, что возможно.
«Планы ничто, планирование все», — приписывают фразу президенту Эйзенхауэру. Мне кажется, под планированием он здесь имел в виду именно «гипотезирование» — выработку предположений, догадок, версий, веяний. Попытку смоделировать то, чего еще нет, но что возможно.
Было в истории государство, которое построило всю деятельность на планировании. И это государство потерпело катастрофическое поражение. Да сослужит оно наукой всем любителям попланировать.
Алексей Пан
